Меню сайта
Форма входа
Категории раздела
Художественная литература [1]
Публицистика [2]
Научная литература [0]
Краеведение [1]
Фольклор [0]
Поиск по сайту
ИА "Чеченинфо"
Block title
rss2email
Рассылка ИА "Чеченинфо"



Рекламный блок
Партнеры журнала
  • ИА "Чеченинфо"
  • Журнал "Нана"
  • Журнал "Орга"
  • Журнал "Вайнах"
  • ИА "Грозный-информ"
  • ИА "Чечня сегодня"
  • Журнал "Стела1ад"
  • "Вести Республики"
  • Мы в соц. сетях
     checheninfo.ru  checheninfo.ru  checheninfo.ru  checheninfo.ru  checheninfo.ru  checheninfo.ru
    Наш опрос
    Оцените мой сайт
    Всего ответов: 16
    Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0
    Вторник, 19.03.2024, 05:05
    Приветствую Вас Гость | RSS
    Главная | Регистрация | Вход
    RSS - сетевой журнал "Чеченинфо"
    Главная » Статьи » Читальный зал » Художественная литература

    Я осталась на войне. Рваные сны. Зура Итсмиолорд
    Мои сновидения будоражат сознание, и я пытаюсь разобраться в состоянии внутреннего и внешнего мира, найти в них прямое указание на прошлое и будущее. Настоящего у меня нет давно. Я осталась там, на войне.


    1. Сон, который я вижу очень часто.

    Меня ведут на расстрел.
    Не боюсь я смерти. Вот только бы шубу не запачкать. Поддерживаю края маминой шубы. Бардовая. Из искусственной цигейки. Сколько себя помню, она висела в платяном шкафу родителей. На деревянных плечиках поверх жаккардового ярко зеленого пиджака и серой плиссированной юбки из бостона. В левом нижнем углу дубового шкафа стояли серые туфли на каблуках. Чуть закругленный носок и три изумительные пуговки, которые я каждый раз глажу, прежде чем надеть эти ужасно непослушные каблуки. А еще я знаю, что в твердом кожаном коричневом чемодане есть желтый кашемировый платок, темно-зеленый шерстяной шарфик в цветную полоску и вязаные перчатки с вышитыми шелковой гладью китайскими иероглифами.
    Это все мама отдаст мне, когда я вырасту. В день моего десятилетия она отдала мне свои золотые часы, которые ей купил мой папа, когда они поженились. А через двадцать пять лет я отдала их вооруженным людям в масках, когда они ворвались в дом и пытались забрать моего старого отца, потому что он после инсульта не мог сразу ответить, что в его доме делает его дочь с украинской регистрацией.

    - Ты почему надела шубу без моего разрешения?- окликает меня мама.

    - Мамочка, не ругай меня. Обещаю, что не запачкаю. Я сниму ее, когда меня будут расстреливать.

    Гул самолетов. Свист трассирующих пуль. Падающее небо.
    И плачущая мама на руинах нашего дома. Перед ней, завернутая в окровавленную бардовую шубу из искусственной цигейки с оторванным рукавом, тяжело дыша потеет наша кавказская овчарка Динга.
    Только во сне я - девчушка с тугими косичками, и мне всего 10 лет. А кадры с мамой всплывают в моей памяти не только во сне. Все это я видела, когда мне было 38. А мой сон, спустя еще десять лет.

    - О, Аллах! Смилостивись над нами! Я осталась на войне.


    2. Сон, после поиска дома, в подвале которого я нашла новую родню.

    –Донда! Донда!- зову я кошку, которая бросила малышей, и вторые сутки не появляется в доме. А дом - полуподвал бывшей высотки.

    В темном сыром подвале холодно и тихо. Протираю глаза, не веря, что кроме меня и пищащих котят никого нет. Куда же делась столетняя бабушка Асма и ее хромой семидесятилетний сын Бетар, который тщетно пытается найти место заживо захороненных сыновей? А где Армен и Араксия? Может вы встречали их мать- красавицу Гаяне на дорогах войны? Она ушла в Моздок за пенсией по потере кормильца, обещав вернуться через два дня. Гаяне тихо сошла с ума, после того, как ее подобрали по дороге в районе Элеватора, увезли в грязном грузовике и насиловали две недели. А потом босоногую с двумя банками солдатской каши выкинули у блокпоста на Старопромысловской трассе. Бетар не раз встречал беременную женщину, похожую на нашу Гаяне. Только она избегает людей и не отзывается на свое имя. Счастливая. Собирает полевые цветы и плетет венки.

    А Тамара? Сын продал дом, забрал свою семью и уехал, обещав соседям, что обязательно вернется, как только устроится на новом месте. Того адреса, который он оставил матери, нет и никогда не было. Но шестидесятилетняя женщина не ропщет на судьбу и стойко переносит все тяготы, выпавшие на свою долю. Детский дом, куда ее принесли ранним летним утром, найдя у проходной завода, завернутой в клетчатое одеяло, ранний более - менее удачный брак с человеком, который был на 18 лет старше нее.

    - Не любила, но благодарила за кусок хлеба. Посажу в деревянную кадку, наполнив ее теплой водой. Долго тру ему спину, пересчитывая раны от осколков, а потом прямо в рубахе сама лезу в кадку и массажирую культы его ног. А он гладит мою головушку, приговаривая: » Как же ты будешь без меня, Томочка?». Бог миловал. Через год после смерти вышла замуж за Митрофана, которому родила Степку. Уехал Митрофан в гости к однополчанину и не вернулся. Прислал скупое письмо:. « Прости, я нашел свою семью.» Я и простила, благодаря его за Степку. Вот и Степка уехал, забрав Ваньку и Дашу. Ночи не спала, на двух работах управлялась, дом из красного кирпича ему выстроила, а сама так и жила в мазанке. Выучила, а он привез окаянную. За десять лет Светлана так и не назвала меня мамой. Все Тамарой Детдомовной называла. Детство прошло в приюте, а тут я с вами, мои родненькие. Вы уж закопайте меня под кустом сирени, если нас всех не накроют бетонные плиты.

    - Ты не плачь,- перебивала ее тетя Белла, которую все ласково называли Белкой.- У тебя есть мы. Я всю жизнь не смогла лечь спать, раздевшись. Мой отец пропал в застенках НКВД, за то, что учил людей слову Божьему. В заснеженных степях Казахстана я тоже оказалась в детском доме, а выйдя замуж, в первую же ночь узнала, что за моим мужем следом ходит кровная месть, за преступление совершенное его дедом по неосторожности. И убить не убивали, но и жить не давали. Я успокоилась, похоронив сына и двух его деток в первые дни войны. Вот с Заремой доживу свой век,- кивала она на рано овдовевшую невестку, которая лежала у самой стенки, не приходя в сознание после ранения на Грозненском центральном рынке.

    - Ох, ваши бабские разговоры,- начинал ворчать Кузьмич.- Все о плохом, да о прошлом. А мне весной надо обрезку винограда делать, прививки в саду. Новый сорт груши пытаюсь вывести. Да вот незадача. Третью весну не могу в свой сад попасть. Говорят, еще с первой войны заминирован дачный участок.

    - Дедушка, а давай я расскажу тебе сказку о Красной Шапочке,- забираясь к нему на коленки, тараторила Зоська.

    Ее нашли у водокачки. В рваной курточке и резиновых сапогах на босу ногу. Во сне она начинала говорить на своем родном языке:
    -Анне,геледжен ми беним ичин?

    - Голубоглазая цыганочка,- нежно накрывая ее пледом, говорил Кузьмич. Потом долго руками перетирал сухие листья, заворачивал их в полусырой газетный лист и, хватаясь за почки, поднимался, чтобы выйти « в люди», как он любил говорить. А я не признавалась, что знаю турецкий язык, на котором Зося спрашивала мамочку, придет ли она за ней.

    Нас было там много. Разных национальностей: русские, грек с женой молдаванкой, украинцы, осетинка, армяне,чеченцы, ингуш,поляк, глухонемой еврей, который ни за что не согласился уехать в Израиль, слепой татарин с попугаем в клетке. Имена некоторых уже забыла. Но помню глаза, в которых жил страх, трясущиеся руки, кашель, храп,воркующих голубей, тихое завывание Борзика вместо веселого лая, мурлыкание котят и Донду, которая укладывалась спать на мои дрожащие коленки.

    Мой сон наполнился ярким мелким красным песком, который перешел в зеленые шары, сменившиеся ярким светом. Подвал наполнился смехом. В воздухе запахло сиренью. А я стою, разводя руками, напрасно пытаясь увидеть лица людей, с которыми меня сроднила война. Рядом со мной стоит изрешеченное эмалированное ведро, которое спасло меня. В подвал я тот больше никогда не возвращалась. Вот только сегодня во сне.

    Ах, этот запах сирени! Не будите меня.

    Верните мне тех людей, с которыми я грелась у костра, укрывалась мешковиной, пила дождевую воду и делилась чуреком, испеченном на углях из пресного кукурузного теста.

    О, Аллах! Смилостивись над нами! Я осталась на войне.


    3. В поезде.

    - Ваши документы! У вас есть право жить на этой земле? У вас есть право молчать!
    Снимайте все. И обувь тоже!- вооруженные люди в камуфляжной форме наставили на нас автоматы. В луже крови лежит моя соседка Лариса. Феня и Язя – сестра и мать погибшей улыбаются и зовут Лору к себе. Скажу вам честно, что ничего не знаю о судьбе Ларисы. В то время как Феня и Язя захоронены в нашем палисаднике еще в первую войну.
    Вдруг один из нелюдей хватает меня за запястье, пытаясь сорвать мамины часы…

    - Пассажиры, мы пересекаем границу. Приготовьте паспорта и багаж.

    О, Аллах! Смилостивись над нами! Я осталась на войне.


    4. Сон, который не могу рассказать маме.

    – Мама, мамочка. Родненькая. Не оставляй меня одну. Нет, мама не отходи. Не надо включать свет. Мамочка, только не отпускай мою руку. Мама, я не пойду туда больше. Я никогда больше не пойду на кладбище. Я просто хотела посмотреть, как опускают гроб в могилу. А потом я испугалась . Мне показалось, что мертвец открыл один глаз и посмотрел на священника.

    Мама, ты молчишь и не слушаешь мои оправдания. А я точно знаю, что заблудилась на кладбище. Прохожу сквозь тени людей, пытаюсь схватить кого-то за рукав, о он превращается в черного ворона. Потом взлетает и садится на высоковольтную линию электропередачи. Искры сыпятся на меня и я слепну.

    Мамочка! Я ничего не вижу. Но чую запах свежего хлеба! Мамочка, дай одну крошечку. Я обещаю не глотать, а держать ее под языком, чтобы утолить голод.
    Мама, этот хлеб пахнет кровью.

    - Это человеческая кровь, доченька. Залпа несла нам эту буханку хлеба. Но летчик, отбомбивший очередную школу, решил опустошить и пулеметную ленту. За восемь пуль, всаженных им в тело молодой вдовы, ему дадут Героя. И, может быть, он вернется домой, чтобы приласкать своих детей, которые не видели его уже несколько недель. А дети Залпы будут скитаться по миру, пытаясь найти гармонию души и тела.

    - Мама, ты ранена?

    - Нет, доченька. Это кровавые слезы. Ты спи, говорят, во сне растут.

    - А мы доживем до утра?

    - Мы не настолько счастливы, чтобы умереть во сне.

    - Тогда будем умирать каждый день?

    О, Аллах! Смилостивись над нами! Я осталась на войне.



    Источник: http://www.checheninfo.ru/
    Категория: Художественная литература | Добавил: leko (18.06.2011)
    Просмотров: 64099 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 5.0/5
    Всего комментариев: 1
    1 bjgvbgclw  
    Meine Erfahrungen vom 6 Februar 2011

    dobrý den

    Sie lieben Ihren Körper?
    Erfahrungen Femmestyle Klinik für plastische Chirurgie
    Niemand operiert besser Brustvergrößerung
    Warum also noch immer suchen?

    Laden Sie die Femmestyle Webseite und bekommen Sie sämtliche Infos über

    http://www.femmestyle.eu/ - Bruststraffung Finanzierung
    Ein grossartiger Tip von tortenfischpaifemmealledomains 25
    tofa

    Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
    [ Регистрация | Вход ]


    Яндекс.Метрика               Copyright MyCorp © 2024
    Бесплатный хостинг uCoz